У больших поэтов редко встречаются случайности и в стихах, и в судьбах. Странным образом случилось, что дивный певец русских просторов, деревень и полей Николай Рубцов написал строки:
И, как живые, в наших разговорах
Есенин, Пушкин, Лермонтов, Вийон.
Он объединил и поставил в один ряд с великими русскими поэтами имя, казалось бы, чуждого ему и по времени, и по тематике, поэта средневековой Франции, неприкаянного вора, убийцы, грабителя — Франсуа Вийона.
Загадочны эти темные века средневековья, в недрах которых произошло рождение «поэтической жемчужины», упавшей в грязь, но не переставшей светить, пробиваясь к умам и сердцам современников.
Поэт творил баллады, наполненные черной иронией к самому себе, порокам, плотной стеной окруживших его, и нежностью к вечному чуду жизни – любви.
Нить его судьбы проходит через судебные документы, официально фиксирующие моменты биографии, и собственные стихи из катренов-четверостиший.
Достоверных фактов крайне мало, чтобы воссоздать целостный психологический портрет и нравственный облик ядовитого насмешника и большого поэта Франции. Но их оказалось вполне достаточно, чтобы сложилась пережившая века легенда о нем. Но тайна и легенда не родились бы без его огромного таланта.
Начало
Он родился в 1431, в Париже. Смутное время голода, разбойничьих шаек, разоренной Франции, ослабленной войной с англичанами. Суд был скорым, палачи работали без перерыва.
Восьмилетнего сироту усыновил священник-бенедиктинец. В 23 года Франсуа получает степень магистрата искусств, с успехом закончив обучение в древней Сорбонне. Сорванец-школяр из Латинского квартала быстро свел знакомство с темными личностями Парижского «Двора чудес». И начинающий грабитель времен Рене Анжуйского и Людовика Святого пишет свои баллады на парижском воровском арго, который прекрасно понимают все— и профессора университета, и клирики, и бродячие жонглеры.
Недолгое время он проводит при дворе герцога Бурбонского, где сложил известную «Балладу о поэтическом турнире в Блуа».
Поэт-преступник
Грабитель и убийца с нежной, чувствительной душой, наделенный острым чувством восприятия мира и большим даром. Он очень трогательно любил свою старенькую мать, — что-то близкое есть в этих мотивах, напоминающих разрывающее душу «Письмо к матери» Сергея Есенина, разделенного с Вийоном пятью веками.
Попадая после очередного ограбления в тюрьму, Франсуа просил помощи у близких ко двору знакомцев, которые смогли оценить его оригинальный дар. Очень часто его вызволял из неприятностей принц Карл Орлеанский, крупный меценат и крупнейший поэт пятнадцатого века, сумевший разглядеть за личиной изгоя и вора сияющий талант незаурядной личности.Человека, губившего души и с такой мощью и невероятной искренностью умевшего рассказать о жизни, передав ее горечь и сладость, боль и страсть.
Поэзия Вийона — откровенная, достаточно грубая, народная и глубоко человечная – звучала как колокол на фоне инфантильной лирики Раннего Возрождения, наполненной соловьиными трелями и нежностями менестрелей. А у Вийона – убийцы, тюрьмы, блудницы, виселицы. Но за этой яростной грубостью был виден человек мыслящий, любящий, страдающий, негодующий и язвительный.
Илья Эренбург подвел точный и блистательный итог всему творчеству Вийона: «Он был первым поэтом Франции, который жил не в небесах, а на земле…»
Все, от последнего нищего до короля Людовика XI, который освободил его из Орлеанской тюрьмы, слышали в стихах Вийона голос рождающейся великой Франции. Он много перенес, однако, принимал жизнь, распахнув ей объятья, с мудростью большого философа.
А тайна осталась. И вопрос – какое средневековое колдовство сделало стихи человека, жившего пятьсот лет назад, столь близкими и понятными людям современной эпохи.
